Необыкновенный поэт- Елена Зейферт- есть и на СТИХИ.Ру
Необыкновенно нежный и чуткий человек, хрупкая милая девушка, мой ментор)))
Думаю о Тебе) Выздоравливай)
* * *
Кем осталась я после нежной дружбы с тобой?
Деревом или косточками в его плодах?
Я уже никогда не узнаю, что значит боль,
Даже если как ценность её никому не отдам.
Может (скажешь), я стала ещё живей,
Тронешь пальцем меня, и рана кровоточит?
Из таких деревьев, как я, не строят церквей,
Потому что Слово в храмах таких горчит.
Посмотри, как прекрасна падалица моя!
Ей не нужно стремиться к небу – страх высоты.
И без спила понятно: я старше, поблекла явь
И корней не пускают ни храмы мои, ни кресты.
Я отныне статична, мне некуда больше бежать,
Но я в силах носить в себе дупла и гнёзда других,
Подставлять своё жёсткое тело, снимать беспокойный жар
И тихонечко петь сочинённый с тобою гимн…
* * *
Молчания целительная мазь
медлительна. Она не то, что ты:
подул на ранку, и, уже смеясь,
живу, не зная этой немоты.
Но ты живое отменил тепло,
ты запретил и встречи, и слова,
и лишь молчанье серое смогло,
как лекарь, мне помочь – едва, едва…
Ты не боишься, что в другом лесу
таким же мёртвым будешь, как со мной,
а в свежести, что я другим несу,
оставишь долгожданный облик свой?
И снова этот глупый диалог!
И стих, как плач, во мне пока не стих!
Молчания целительный урок
медлителен. Но бережней твоих.
****
Ты касался лица моего, а во мне пели колокола
(этот медный язык тихой церкви в моём городке),
и, задрав подбородок, под звонницей девочка шла,
пятилетняя девочка (я?) налегке, налегке…
Ты меня обнимал, а внутри меня плыли суда,
и гружёные баржи, и льдины, и сонмища рыб,
я впустила в себя эти реки, не помню когда,
не с рожденья – тогда во мне жили другие дары…
Ты входил в моё лоно. И лиственнице – небес
головою касаться, вспархивать – голубям,
танцевать – сполохам!.. А мне, повинуясь судьбе,
быть церквушкой, рекою, деревом, но без тебя.
Необыкновенно нежный и чуткий человек, хрупкая милая девушка, мой ментор)))
Думаю о Тебе) Выздоравливай)
* * *
Кем осталась я после нежной дружбы с тобой?
Деревом или косточками в его плодах?
Я уже никогда не узнаю, что значит боль,
Даже если как ценность её никому не отдам.
Может (скажешь), я стала ещё живей,
Тронешь пальцем меня, и рана кровоточит?
Из таких деревьев, как я, не строят церквей,
Потому что Слово в храмах таких горчит.
Посмотри, как прекрасна падалица моя!
Ей не нужно стремиться к небу – страх высоты.
И без спила понятно: я старше, поблекла явь
И корней не пускают ни храмы мои, ни кресты.
Я отныне статична, мне некуда больше бежать,
Но я в силах носить в себе дупла и гнёзда других,
Подставлять своё жёсткое тело, снимать беспокойный жар
И тихонечко петь сочинённый с тобою гимн…
* * *
Молчания целительная мазь
медлительна. Она не то, что ты:
подул на ранку, и, уже смеясь,
живу, не зная этой немоты.
Но ты живое отменил тепло,
ты запретил и встречи, и слова,
и лишь молчанье серое смогло,
как лекарь, мне помочь – едва, едва…
Ты не боишься, что в другом лесу
таким же мёртвым будешь, как со мной,
а в свежести, что я другим несу,
оставишь долгожданный облик свой?
И снова этот глупый диалог!
И стих, как плач, во мне пока не стих!
Молчания целительный урок
медлителен. Но бережней твоих.
****
Ты касался лица моего, а во мне пели колокола
(этот медный язык тихой церкви в моём городке),
и, задрав подбородок, под звонницей девочка шла,
пятилетняя девочка (я?) налегке, налегке…
Ты меня обнимал, а внутри меня плыли суда,
и гружёные баржи, и льдины, и сонмища рыб,
я впустила в себя эти реки, не помню когда,
не с рожденья – тогда во мне жили другие дары…
Ты входил в моё лоно. И лиственнице – небес
головою касаться, вспархивать – голубям,
танцевать – сполохам!.. А мне, повинуясь судьбе,
быть церквушкой, рекою, деревом, но без тебя.
Комментариев нет:
Отправить комментарий